Что не светит солнце, это не секрет,
Что давно не спросит ветер мой сответ,
Листья опадают, всё вокруг серо,
Я гляжу уныло в мокрое стекло.

Птицы улитают в дальние края,
В след за ними также листья ноября,
Эх, пойду по лужам я сейчас бродить,
Чтобы этот вечер просто не забыть.

вдруг случайным взглядом посмотрю в окно,
вижу комнату одну, в комнате светло.

И на стёкла дышит чей то детский рот,
Что то кто то пишет, кто то что то ждёт,
Пресмотрюсь по ближе и увижу я ,
Чей то взгляд печальный смотрит на меня.

Может этот вечер так же как и мне,
Даст ребёнку помнить долго о себе.

Снова, как обычно, мне не повезло:
Друга дорогого ветром унесло -
Ранена как птица, сломано крыло,
От тоски и горя челюсть мне свело.

В голове — обиды острое сверло,
И гляжу уныло в мокрое стекло:
Не устанет капать дождик, как назло,
Страшно омрачая сим моё чело.

Дни идут, недели, ночь ли, иль светло,
Всё сижу, уставясь, я в окна дупло,
Исхудала с горя: уже, чем весло,
И теперь я вешу двадцать два кило...

Жила-была женщина. У неё был муж
И двое детей.Каждое утро
Она одевала Новое лицо
И каждый вечер Снимала старое...

На кухне Стояла мясорубка.
Каждую ночь Женщина
Прокручивала пальцы
И фарш замораживала...

Женщина жила На пятом этаже.
В субботу Она прыгала с крыши,
А в понедельник Начинала новую жизнь:

Она кормила свою семью
Сначало ужином, Потом обедом,
А вечером Подавала завтрак.

Она смеялась, Когда муж уходил На работу
И плакала, Когда он возвращался.

Она любила гостей, Но когда они приходили,—
Она их ненавидела.
Она любила одиночество,Но когда оставалась одна -
Прокручивала Пальцы в мясорубке

 

Прелюдия для мясорубки

И не слышно ни смеха, ни шарканья ног,
Ни собачьего воя, ни волчего, лишь
Пальцев хруст в мясорубке ласкает ей слух,
Создавая почти музыкальный эффект.
Кровь густа и красна, как гранатовый сок,
А в углу наблюдает испуганно мышь
Как в стотысячный раз ритуальный сей круг
Вызывает: а) хохот и б) аффект

Открываю глаза, вижу свет,
Закрываю глаза, темнота...
Сколько делал я это лет,
Я не помню эти года.

Открываю окно, мне свежо,
Закрываю окно, духота.
Я лишь помню, как спал нагишом,
Но не помню эти года.

Вижу свет я сквозь веки весной,
Вижу море и вижу кота,
Просто помню запах лесной,
И непомню эти года.

Я валяюсь в саду, неодет,
Необут... Как попал я сюда?
Открываю глаза,— вижу свет.
Закрываю глаза,— темнота...

И улитка мне топчет грудь,
(вероятно свалилась с куста).
Мне бы воплем ту тварь спугнуть,
Но не силах разжать я уста.

Запах гнили щекочет ноздрю,
Звон в ушах, в голове – пустота.
Я всегда так встречаю зарю,
Когда пью не щадя живота...

Я была твоим полустанком
На отрезке большого пути.
Ты летел, как по скату санки,
Не желая на мне сойти.

Проносилась косая усмешка.
Из окна я ее прочла.
Ты спешил. Но какая спешка,
Если лента в овраг ушла?

Я была твоим тротуаром,
Я была твоей в поле тропинкой,
Я вниманья ждала: всё даром,-
Ты топтался по мне в ботинках.

А ещё я была салфеткой,-
Об меня вытирал ты руки.
Ах зачем же я не конфетка?-
Ты бы съел меня на досуге...

НЕМАЯ ДЕВУШКА

  

НЕМАЯ СТРАННИЦА

Нотр-Дам де Пари, Нотр-Дам де Пари!
Я на острове Сити стою в неглиже,
А в зрачках полыхают остатки зари,
Жё нё манж па сис жур, же не пё па буже!

Ландон'с хаус оф пАрламент, сэвэн о'клок.
Я стою под Биг Беном (большими часами),
"Бат ит'с рэйнинг" к несчастью: "май дресс" весь промок...
"Уэр а ю, доктор Уатсон" с большими усами?

Турм мит глокэн ин Мюнхен, ам Мариенплац.
Я под "фрауэнкирхе" стою в "трахтэнкляйд",
Может кто соблазнится?.. Но всё "фюр ди катц":
Все ушли на "октоберфест". "Вас фюр айн ляйд"!

Солнце  шарит лучами по стенам Кремля.
Я на площади Красной стою с автоматом.
Мимо — новые русские, все в соболях.
Может здесь кто подаст на кольцо с бриллиантом?

Я знаю, когда я забуду тебя, только тогда ты придешь,
Только тогда струи дождя ты назовешь:»Это дождь!»,
Только тогда в шелесте трав ты распознаешь траву,
Только тогда скажешь:»Не прав!», пряча свою правоту...

Я аспирант! И мир молчит?!!
Должно быть он потрясен!
Послушайте только, как это звучит
Черницкий, Ландау, Ньютон!

Ученые молча стоят у дверей
Да-да, вам пора уходить!
Я аспирант и наполовину еврей
Всем слушать! А мне говорить!

Я гений эпохи я даже метан
(ой, нет, не метан, а титан)
Я бог и богом вам, люди, дан
Самим собой, то есть, дан!

Внемлите же люди моим словам
Умом поделиться я рад
Мы строим науки великий храм
Черницкий, Высотский, Сократ

Мы хотим, чтобы помнили вы
Кто вы все, а кто все мы
И если поймете (что вряд ли, увы)
Прочистятся ваши умы

Нет, мы не гордимся (ну только чуть-чуть)
Тяжелой ношей своей
Мы открываем для вас мира суть
Черницкий, Платон, Галилей

Потомки поймут нас через века
(Те из них кто поумней)
Что мы соль земли, перец песка
Тмин глины, укроп морей

А пока пусть даже ночами без сна
Вы люди запомнить должны
Как «Отче наш», как комсомол и весна
Черницкий – вот гордость страны!!!

Я — гений из палаты номер шесть!
Мой бурный нрав не терпит суеты!
Как освещает сумрак здешних мест
Сиянье моей вспыхнувшей звезды!

Философ древнегреческий Платон
(Он здесь у нас в палате номер два)
Мне говорил: "Ты, Миша, гегемон
Научной мысли, гений, голова!"

Чайковский из палаты номер пять
Намедни на коленях приползал -
Желал опять он мною обладать,
Но я ему, конечно, отказал...

А из седьмой палаты Архимед
Всё хочет меня в ванну погрузить,
И в ванне той сей ревностный клеврет
Желает фимиам мне воскурить!
..................................................
Врачи столпились молча у дверей,
Вновь будут психотропное колоть...
Вновь будет эта стая упырей
Терзать мою измученную плоть!

Мой ум предельно чист, я не в бреду!
Я — солнце, я — комета, я — вулкан!
Я — гений, и прошу иметь в виду -
Я, люди, вам самим Всевышним дан!

Но доктор,- пень бесчувственный в пенсне,
Не слушает Черницкого слова,
Завязывая молча на спине
Смирительной рубашки рукава...

...когда скрещу твоё и моё одиночество -
за стенами башен наступит ночь без отчества
и стража у входа будет стоять невменяемая,
а я предстану пред страшным судом,обвиняемая...

...когда скрещу твоё и моё одиночество,
пусть нет ничего, а только одно пророчество,
цепями железными лязгнут души бездонные,
а мыслей драже заполнит кубки гранённые,
и матрица неба прорежется переживаньями,
осколками звёзд и туманными предсказаньями,
в которых угрюмо твоё и моё одиночество
застынет... твоё и моё Высочество.

Когда я смешаю твоё и моё одиночество,
Когда я припомню, что делали мы одной ночью той
(Что, кстати, с лихвой превзошло все мои ожидания,
И стражу за окнами спальни лишило сознания),
Когда я смешаю пути наши многострадальные,
Когда приплюсую и ценности материальные
(Мне, кстати, пришлись по душе твои кубки гранёные,
Ну, те, из который мы пили под утро креплёное),
Когда я смешаю твоё и моё невезение,
Когда я смешаю твои и мои заблуждения...

Всего по чуть-чуть намешала, мечтая о чуде я,
А что получилось в итоге?.. Моё Словоблудие...

Подсолнечные, луговые дни.
Пятном примятая пшеница.
- Сюда мы забрались одни,
Забрались, чтоб соедениться.

Солгать тебе я не желаю,
Но поневоле все же лгу…
Поверь, я о тебе всегда вздыхаю,
С другим вздыхая на лугу.

И васильки,— любимых глаз
Напоминание лишь летом,
Целую из чужой руки,
Мечтая о тебе при этом...

Шумел камыш, звезда мерцала,
С другим лежала на лугу,
С ним лёжа, о тебе мечтала
Я, теребя в носу серьгу.

Хрустит помятая пшеница -
Какой-то тип со мной... нагой...
Но всё мне кажется, всё мнится,
Что это ты, а не другой.

Во ржи над пропастью, в амбаре,
На муравейнике, в кустах,
С кем ни лежу в шальном угаре -
Всегда лишь ты в моих мечтах...